таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
Начало
В свете праздничных огней улица сияла, словно обсыпанная золотой пыльцой. Аккуратные здания по обеим сторонам дороги, круглые козырьки ресторанов и горящие весельем лица подростков, снующих туда-сюда в самодельных костюмах, – всё купалось в янтарном цвете. Рута сделала глубокий вдох, с наслаждением втягивая в легкие холодный воздух, и тут же отшагнула в сторону, чтобы пропустить мимо очередную компанию ходячих мертвецов среднего школьного возраста. Проходя рядом, один из мальчишек на секунду обернулся, сделал круглые глаза и показал ей сразу два оттопыренных больших пальца – дескать, здорово.
Рута улыбнулась.
Костюм и вправду удался. Сложнее всего оказалось отыскать среди вещей, целый год пролежавших в картонных коробках в пустой комнате, своё некогда любимое зеленое платье и убедиться в том, что его всё ещё можно носить. Дальше – проще. Сзади Рута пристрочила к нему два широких отрезка чёрной кружевной ткани, заканчивающихся рукавами-манжетами на запястьях, - и теперь при малейшем движении рук за спиной натягивались настоящие ведьминские крылья.
«Чего-то не хватает», - сразу поняла она, встав перед зеркалом. Со второй попытки зашла в «Youtube» (Лиза предусмотрительно оставила планшет на столе, прежде чем убежать праздновать куда-то с друзьями), внимательно ознакомилась с инструкциями по нанесению макияжа, и, вооружившись нужными косметическими принадлежностями, с первой же попытки изобразила на лице нечто умеренно пугающее. Затем она заплела темные волосы в косу и прицепила на голову крошечную остроконечную шляпку, приобретённую во время прошлогоднего карнавала в Кёльне. Хорошо, что каким-то чудом взяла её с собой, когда возвращалась в Ригу. Половину тёплых вещей забыла, а дурацкую бумажную шляпку – нет. Какая удача.
Последним штрихом хеллоуинского образа – а это был именно он - стали «карнавальные» линзы фосфоресцирующего жёлтого цвета, которые Лиза заказала для неё в интернете ещё неделю назад.
«Но мальчишку-то наверняка обрадовал не мой огненный взгляд, пылающий в ночи, - внутренне усмехнулась Рута, быстрым шагом переходя на другую сторону улицы, где оранжевым светом на черной вывеске горели знакомые буквы, - а мой возраст - настолько почтенный, что его не скроешь ни вечерними сумерками, ни под толстым слоем тонального крема, как ни старайся».
«А я и не стараюсь», - довольно подумала Рута минуту спустя, потянув на себя тяжелую дверь, ведущую в кафе-бар с эксцентричным названием «Black Magic». – «Так гораздо забавнее».
Бар, оформленный в стиле средневековой аптеки, состоял из двух маленьких залов, отделённых друг от друга кирпичной аркой. На прилавке, находящемся слева от входа, за двумя стеклянными витринами лежали разнообразные десерты и изделия из шоколада. Справа из стены выступал большой деревянный шкаф, плотно заставленный бутылками с рижским бальзамом, толстыми книгами с золотистыми корешками и пузатыми банками, доверху наполненными чем-то таинственным. «Надо прийти, когда здесь никто не будет сидеть, и, наконец, рассмотреть всё эти штуки поближе. Сколько можно откладывать на следующий раз?», - как обычно мелькнуло в голове у Руты. Она знала, что дизайн в подвале бара-кафе был ещё колоритнее - там находилась полуосвещённая лаборатория алхимика; над прилавком высились закупоренные колбы с бурлящими зельями, а на стенах висели мутные «магические» зеркала и пучки душистых трав.
Но, кажется, там сегодня едва ли найдутся свободные места.
Посетителей собралось на удивление много. Решив заглянуть в «Black Magic», Рута почему-то была уверена, что найдет кафе полупустым, потому что большинство празднующей молодежи захочет провести этот вечер под открытым небом – на параде нечисти, традиционно начинавшимся у Бастинной Горки, или на Домской площади, где каждый год проводился рыцарский турнир на бутафорском оружии. Но ожидания не оправдались: все кресла в ближнем зале были заняты хвостатыми чертями, экзальтированными вампирами, закованными в доспехи рыцарями, хорошенькими принцессами и даже – Рута прикусила губу, чтобы не рассмеяться, - двумя тощими мумиями, бурно поглощающими десерт в перерывах между светской беседой.
Боги, как же я скучала по этому городу.
Подавив очередной смешок, Рута двинулась вперед, приветливо кивнула светлокудрой официантке в бело-синем средневековом наряде, проходившей мимо с подносом в руках, и разглядела в дальнем зале, погружённом в приятный полумрак, два последних свободных столика. Поспешила туда.
Даже странно, что Иварс сюда больше не придёт, думала она, снимая пальто и вешая его на спину стула. Не проведет нас с Лизкой через черный вход с таинственным видом, не заставит спуститься в подвал сквозь «книжный шкаф» в стене, при этом всю дорогу сохраняя каменное выражение лица... Чтобы потом, наслушавшись наших восторженных воплей, с довольным видом рухнуть в ближайшее кресло и заказать себе шоколадный торт с кружкой горячего шоколада, потому что его, шоколада, много не бывает.
Рута взяла со стола меню в твёрдом переплёте и рассеянно повертела в руках. Раньше она бывала здесь так часто, что успела выучить весь список предложенных напитков и десертов наизусть, и читать не было особого смысла.
Странно, что всё так закончилось. Странно, что я всё ещё здесь, а он - нет.
Интересно, что дальше? Как я вообще это себе представляла – наряжусь ведьмой, потому что Иварс каждый год уговаривал меня последовать его примеру и выкинуть что-нибудь эдакое, потом приду сюда в годовщину его смерти, одна, чтобы никто не видел, как мне на самом деле хреново, закажу его любимый десерт и напиток, и сяду вспоминать... что? Всю свою осознанную жизнь, которой прошло больше, чем осталось? Зачем? Какой вообще был смысл сюда возвращаться?
За соседним столиком, который тоже заняли меньше минуты назад, завязался какой-то громкий спор. Рута прислушалась, с радостью ухватившись за возможность ненадолго отвлечься от своих мыслей и накатившего на неё чувства безысходности.
- Не хочешь кофе – не пей кофе. Но чем тебя не устраивает чай? Здесь же куча разных сортов! - с легким раздражением в голосе сказала девушка в красном кресле. Стараясь не показаться навязчивой, Рута бросила на парочку беглый взгляд и не сдержала улыбки.
Худенькая, бледная девчонка в кожаных митенках и в черной куртке, сильно топорщащейся у неё за спиной. Точно не старше двадцати, скорее даже младше. По сравнению с большинством посетителей – никакого карнавального костюма, только рыжие локоны, с двух сторон закрученные в большие тугие баранки, почему-то сами по себе придающие ей совершенно кинематографичный вид. Не говоря уже об убранных на голову огромных горнолыжных очках, в которых девчонка становилась окончательно похожа на инопланетянку.
Но её долговязый сосед, сидевший на диване совсем близко от Руты, выглядел ещё колоритнее. Кудрявые русые волосы затейник собрал в короткий хвост на затылке, в одном у него ухе сверкала круглая серьга, - но самым выдающимся в образе были крылья зеленого цвета, которые как ни в чём не бывало торчали у него из-за спины. Когда парень вертел головой, можно было заметить, что вокруг глаз у него наложены густые синие блестки, а по щекам к подбородку тянутся сверкающие капли, похожие на тонкие дорожки слез.
Плачущий зеленокрылый ангел. Интересный выбор костюма на праздник, посвященному разгулу нечисти.
Чудные какие дети, - подумала Рута с непонятной нежностью. Она изо всех сил старалась не особо вслушиваться в слова, будто это могло как-то избавить ребят от того неловкого чувства, которое возникает при пристальном внимании со стороны. Разные, но оба чем-то похожи, - решила Рута. - Наверное, брат и сестра.
Голоса зазвучали громче.
- Лиса, а помнишь ли ты, как вчера пыталась накормить меня творогом? – паренёк с многозначительным видом склонил голову набок и, не дожидаясь ответа, пропищал высоким детским голоском, явно цитируя надпись на упаковке. – «Творог свежий, низкокалорийный, из экологически безопасного района нижегородской области»! Экологичный творог, Лиса! Как ты могла?!
Лиса с достоинством промолчала.
– Ну, а что я тебе на это сказал, помнишь? – продолжил крылатый спокойнее, подпирая кулаками обе щеки. Его лицо сразу стало похоже на ехидную хомячую морду, хотя до этого казалось нарочито серьёзным.
Рыжая картинно закатила глаза, но на сей раз всё-таки ответила:
- Ты сказал, что этот творог слишком безопасен для тебя.
- Именно! – завопил юноша, тут же растеряв всё напускное спокойствие, и, от полноты чувств, громко стукнул раскрытым меню по столешнице. – Мне нужна опасность! Опасность – моё второе имя! А здесь нам что предлагают? Ты видела? Нет, ты послушай! Чай «Здоровье». Чай «Мята и свежесть». Фруктовый чай «Красный фрукт». Ха! Или, вот, ещё лучше – «Английский завтрак». Чай «Английский завтрак», Лиса! Да это же чистой воды извращение!
Рута крепко прижала к губам сцепленные в замок в руки, чтобы не расхохотаться в голос.
- Тогда закажи сок, – невозмутимо предложила рыжая, пожав плечами. Пылкий монолог собеседника её не тронул.
«Точно брат и сестра», - решила карнавальная ведьма, снова украдкой посмотрев на блестящие горнолыжные очки на голове девушки. В неровном свете свечей они чем-то напоминали корону. - «Такой иммунитет к чужим истерикам развивается только после тесного и неизбежного общения, начавшегося с детства».
- Сок?! – всплеснул руками скандальный ангел. Он явно был настроен подурачиться. – Сок я могу выпить на своём рабочем месте, Алиса! Самый лучший сок из самых экологичных фруктов, к которым не придерётся ни один санэпидемнадзор! И всё это, заметь, совершенно бесплатно, без смс и регистрации!
Рута всё-таки громко фыркнула, но, к счастью, в зале уже стоял такой гул, что на неё никто не обратил внимания.
- А сейчас мы, значит, не на рабочем месте? Так, погулять вышли, проветриться? – насмешливо уточнила девушка. Она поморщилась, будто от боли, и выпрямилась в кресле. Выпуклось за её спиной, которую Рита ошибочно приняла за обычую дутость куртки, на секунду расширилась, натянулась под тканью, а спустя секунду вновь уменьшилась и опала. Сама девушка просто продолжала смотреть на своего собеседника, деловито скрестив руки на груди.
«Что, и у неё крылья?» - поразилась Рута, совершенно забыв о том, что до сих пор старалась хотя бы не пялиться на детей в открытую. – «На горб непохоже... Осанка не та. И откуда они только такой реквизит взяли? В театре?»
- Поработать, проветриться, - ничуть не смутился ангел. – За людьми присмотреть, себя показать... Алиса, мы же в баре «Черная магия»! На Самайн! Когда всё можно! – он стукнул кулаком по столу. - Я пришел, я на посту и я хочу их настоящее меню.
- Полное опасностей, - тепло улыбнулась Алиса и её строгое, не по годам взрослое лицо внезапно смягчилось.
- Именно! – обрадовался долговязый парень, которого, наконец, поняли. – Полное опасностей и глупого, неоправданного риска.
Они рассмеялись одинаковым звенящим смехом, и на душе вдруг стало очень легко.
- А закажите горячий шоколад, - услышала Рута свой собственный голос и внутренне сжалась от того, насколько громко он прозвучал. Проклятая застенчивость, перерасти её уже никак не выйдет.
Ангел и Алиса дружно повернулись к ней. Рыжая прищурилась, словно сканируя её взглядом, а вот парень уставился с откровенным любопытством. Чтобы как-то сгладить неловкость, Рута решила уточнить:
- Шоколад очень опасен. От него уровень глюкозы в крови резко взлетает, потом резко падает, и сразу хочется добавки. А злоупотребление сладким может привести к самым печальным последствиям в виде диабета, проблем с концентрацией внимания или частых перепадов настроения. А это серьёзный риск. И совершенно неоправданный. Поверьте мне, - она неловко улыбнулась, - я - старая опытная ведьма.
Уголки губ Алисы дрогнули, а парень быстро заглянул в меню и кивнул.
- Точно, есть такое. «Рижская Черная Магия»!
- Именно, - окончательно осмелела Рута. – И кто знает, что такого черномагического они туда добавляют для усиления эффекта? Я считаю, надо брать.
Ангел звонко рассмеялся и у Руты отлегло от сердца: нет, кажется, всё-таки не испортила ребятам разговор.
- Мне нравятся ваши линзы, - неожиданно приветливо произнесла Алиса. – Отличный цвет, – она перестала сверлить женщину взглядом и расслабилась. Следующая её фраза, произнесённая весьма дружелюбным тоном, удивила Руту ещё больше: – Если вы никого не ждёте, можете садиться к нам. Мы будем рады.
Сначала Рута хотела вежливо отказаться, сославшись на то, что не хочет мешать, и ей всё равно скоро уходить, но почти сразу передумала: а куда, собственно, спешить? Лизки точно дома нет, а больше там сегодня всё равно никто не ждет, кроме разве что включенного компьютера и неразобранных коробок с вещами. Если же дело в непролитых слезах по мёртвому другу, то их точно можно оставить на потом. Или даже на никогда. Здесь им, в любом случае, не место - это теперь ясно.
- С удовольствием, - сказала Рута, придвигая к соседнему столику свободное кресло. – Только теперь вы должны рассказать мне про это «настоящее» меню. Откуда оно здесь взялось и что в нём такого особенного?
Ангел ойкнул и молча посмотрел на Рыжую, спрятав улыбку в кулак. Алиса поймала его лукавый взгляд и быстро отвернулась.
- Это меню, которое здесь предлагают гостям с другой стороны в канун древнего кельтского праздника Самайна, – серьезно объяснила она Руте.
– То есть сегодня, - весело уточнил Ангел.
- Никогда о таком меню не слышала, - удивленно подняла брови Рута. – Хотя раньше была тут завсегдатаем, чуть ли не ночевала здесь. Значит, это нововведение? Для тех, кто сегодня в костюмах?
- Ага, - кивнула Алиса, ещё раз внимательно посмотрев в сторону друга, - для тех, кто в костюмах.
От Руты не ускользнул этот многозначительный обмен взглядами, но она не поняла его смысла. Да и не особо пыталась, если быть честной. Зачем мешать детям общаться на своём тайном языке? Она сама прекрасно помнила, насколько это весело – иметь секретный способ общения. Более чем. Но как же всё быстро меняется, мелькнуло у неё в голове. А ведь только пару лет здесь не появлялась. Хотя пора бы уже к такому привыкнуть: всё же, не маленькая. Нет, всё-таки не зря решила прийти, да ещё и ряженой, как подросток, - могла бы такую забаву пропустить.
- Нам это меню видеть не положено, - снова подал голос Ангел, и в его светлых глазах вновь зажглись задорные огоньки. – Так как мы в костюмах вражеской стороны. Сами понимаете. Но вы вполне можете попросить себе одно меню, с вами-то всё в порядке.
- А действительно, - воскликнула «старая опытная ведьма», которая только рада была поддержать игру. – Сейчас мы так и сделаем. Кстати, - спохватилась она, - меня зовут Рута. Очень приятно познакомиться.
- Какое красивое имя, - восхитился Ангел. – А я – Мартин.
- Алиса, - отсалютовала Рыжая, коснувшись ребром ладони края горнолыжных очков. – Но вы уже, наверное, знаете.
- Да, - немного виновато подтвердила Рута. – Вообще-то я не собиралась подслушивать, но мы так близко друг от друга сидели, что у меня не осталось выбора.
- Всё в порядке, - загадочно подмигнул Ангел. – В том-то и смысл.
Они подозвали официантку – ту самую, в бело-синем наряде, - и сделали заказ. Ангел Мартин решился на полный опасностей горячий шоколад, Алиса воздержалась, а Рута вежливо попросила принести ей сегодняшнее меню. В ответ белобрысая официантка как-то замялась и стрельнула глазами в сторону её соседей по столу, будто собираясь отказать, но в итоге промолчала и ушла с принятым заказом, разок с любопытством обернувшись на обратном пути.
- Как всё серьёзно, – озадаченно протянула Рута, посмотрев ей вслед.
- Конечно, - безмятежно отозвалась Алиса и положила подбородок на сплетенные пальцы. – Никто не хочет выдавать производственные тайны соперникам. Да ещё и рискуя подставить клиентуру.
- Подставить клиентуру? – окончательно развеселилась Рута. Эти двое с каждой минутой нравились ей всё больше, хотя Рыжая и вела себя слишком серьезно для своего возраста. – Нечистую силу, то есть, подставить, которая здесь сегодня собралась? – и тут её осенила следующая гениальная мысль. - А вы, ангелы, получается, сидите и всех здесь контролируете?
- Ещё бы! – просиял Ангел. – Сидим, контролируем, вынюхиваем тайные умыслы преступных элементов. В случае нарушений протокола по поведению нечисти в общественных местах – ловим и проводим воспитательную беседу.
- А если это не помогает, снова ловим, награждаем обратным билетом и сажаем на поезд в один конец, – подхватила Алиса.
- Великолепно, - восхитилась Рута. – А очки вам тогда зачем? Что, так нечисть лучше видно?
- Эти? – Алиса коснулась рукой горнолыжной маски на своих волосах. – Нет, конечно. – Она покачала головой. - Кого вообще может быть видно в горнолыжных очках в тёмном помещении?
Засада.
- Просто я сегодня высоко летала, - продолжила Алиса, как ни в чём не бывало, - и, вернувшись обратно в город, забыла снять очки. Пойти домой, чтобы переодеться, времени не было, так что пришлось оставить всё как есть.
- От долгого пребывания на Земле глаза отвыкают от яркого света, - услужливо пояснил Мартин, будто это самое элементарное знание в мире. – Потом первое время без очков трудно обойтись.
Рута только головой покачала.
«Этим ребятам надо книжки писать», - подумала она, - «или кино снимать. Такая фантазия просто не должна пропадать впустую».
Официантка принесла заказ – горячий шоколад для Ангела и бумажную книжицу для Руты. На первый взгляд книжка ничем не отличалась от обычного меню, - разве что по тяжести - но, едва пробежавшись глазами по первым строчкам, женщина почувствовала, как её брови поползли вверх.
- Ой. – Выдохнула она ещё пару секунд спустя. – Ой-ой-ой.
Мартин сделал большой глоток горячего шоколада и тоже ойкнул, едва не опрокинув на себя стакан, – напиток оказался действительно обжигающим. Сделав глубокий вдох и протерев губы салфеткой, он вытянул шею и попытался заглянуть в Рутино меню, но толком ничего не увидел.
В колонке, напечатанной слева, традиционно перечислялись конфеты, соответствующие одному из знаков зодиака. Таким образом, каждый имел возможность не только заказать что хочет, но и выбрать трюфели по своей дате рождения. Это меню было составлено схожим образом, только вместо двенадцати знаков зодиака в нём были перечислены тридцать дней лунного календаря. По центру и справа были расписаны другие предложения, но, в отличие от списка на левой странице, далеко не всё из предложенного можно было есть или пить.
- «Золотая монета из сундука лепрекона. Цена – пара деревянных башмаков для хождения между мирами», - вслух зачитал Мартин одну из строчек. Он успел подняться с дивана и теперь стоял сзади, просто заглядывая Руте через плечо. – Вот мошенники! – возмутился он. - Эти башмаки стоят целого клада и трех исполненных лепреконом желаний вместе взятых! А то и больше!
- Ну-ка дайте взглянуть, – Алиса осторожно взяла книжку из рук ошеломлённой Руты и принялась изучать. – О, слушай: «Стакан воды, дарующей забвение. Цена – семь капель крови некроманта». Чудесно. «Шоколадное пироженое с глазурью из пыли древесных фей. Цена – ваш самый страшный детский сон». Или вот, ещё лучше: «Половинка молодильного яблока. Цена – зелёный волос с головы горного тролля». Мартин, они что, забрались в Бруннакр*? Каким образом?
- Это меню нелегальное, - весело пояснил Ангел ряженой ведьме, которая всё ещё растерянно переводила взгляд с одного соседа на другого, пытаясь переварить услышанное. – Почти все предложенные в нём штуки провезены в Ригу контрабандой. Поэтому в обычное время они этим списком пользуются разве что подпольно, но сегодня Самайн – и им почти всё можно. Мы здесь, на самом деле, только для виду и условного устрашения. Ну и я искренне надеялся получить шанс заглянуть в это дурацкое меню. Вот и повезло.
- Да уж, – только и смогла выдавить Рута. – Повезло, – она больше не думала про волшебное меню. Её взгляд застыл на огромных зеленых крыльях, торчащих за спиной долговязого юноши. Теперь они находились в нескольких сантиметрах от её лица и едва заметно поддрагивали при малейшем дуновении воздуха.
Пока парень сидел на диване, полумрак, разбавленный только роем свечных огоньков, скрывал ту тщательность, с которой были созданы крылья. И они казались меньше. Намного меньше. Рута завороженно смотрела на ближайшие к ней длинные маховые перья. От неё не ускользнуло и то, как тесно прижимались друг к другу крылья в области лопаток, стоило юноше напрячь плечи или низко склонить голову. В какую-то минуту женщина могла поклясться, что видит, как натягивается тонкая кожа в узких прорехах между перьями, и как на этой коже то и дело проступают паучьи сети белых вен.
«Или он нашел самые натуралистичные в мире бутафорские крылья, - немного отрешенно подумала Рута, - которые ещё и меняются в размере... Или я не даже знаю, что. А, может, к лучшему, что не знаю.
- Мартин, – Алиса вдруг сухо рассмеялась и приподняла книжицу так, чтобы друг тоже мог прочесть. – Взгляни-ка на это предложение. А теперь на цену.
- Три крыла из пера ангела, - присвистнул Мартин, пробежав глазами по нижним строчкам. – Да они смельчаки! Высоко метят.
- Или просто рисуются, потому что того, что они предлагают в обмен, у них на самом деле нет, - пожала плечами Рыжая. – Вот и заломили цену, которую никто из местных не сможет заплатить даже при большом желании. Зато строчка в меню есть, почему бы нет? Смотрится дерзко.
- А что они предлагают в обмен на перья? – хрипло спросила Рута, просто чтобы что-то сказать. – Я даже не помню. Наверное, проглядела, - в горле запершило и женщина хрипло прокашлялась в кулак. Она знала, конечно, что этим вечером будет немного сходить с ума и даже видеть невидимое, но реальность начала понемногу превосходить её самые смелые ожидания.
Мартин и Алиса уставились на неё одновременно и медлили с ответом несколько секунд.
- Они предлагают... один напиток, - наконец, нехотя произнесла Рыжая, громко захлопывая меню и откладывая его в сторону.
- Волшебное зелье? – слабо улыбнулась Рута.
- Ага, - с готовностью подтвердил Мартин, возвращаясь на своё место на диване. – Зелье, позволяющее обменять свою единственную и неповторимую жизнь на какую-нибудь другую, не менее чудесную и прекрасную.
Даже интересно, есть ли действительно такой пункт в меню или они просто придумали всё на ходу? Иварс тоже отлично умел придумывать на ходу. Лучше всех умел. Почти как бог. А вот она этому так толком и не научилась, даже спустя кучу времени, хотя столько лет пыталась ему подражать... пыталась дотянуться.
Рута вдруг почувствовала себя очень уставшей - будто вся тяжесть сегодняшней даты навалилась на неё разом, как огромный снежный ком. Поэтому даже тянуться лишний раз через стол, чтобы взять книжицу в руки и самой посмотреть, где там правда, а где - сладкая выдумка, казалось каким-то избыточным действием.
- Звучит заманчиво, - запоздало откликнулась женщина, думая о своём.
- Нет, не звучит, – резко сказала Алиса. Рута вздрогнула и удивленно подняла на неё глаза; Мартин, снова увлекшийся горячим шоколадом, от неожиданности чуть не облился им во второй раз – такие стальные нотки прозвучали в голосе девушки.
- Нет, - твердо повторила Алиса, и в её глазах зажглись мрачные огоньки. – Это вовсе не «заманчиво». Это глупо. И очень опасно. Потому что ни один человек не знает настоящую цену своей собственной жизни – да, единственной и неповторимой, как ты правильно выразился, Мартин. Он просто не в состоянии – он не так устроен. И, что не менее серьезно, - человек почти никогда не знает цену чужой жизни. Той, которую якобы хотел бы прожить. Утверждая, «я бы променял свою судьбу Васи Пупкина из Неназывайска на сладкую жизнь серфингиста с Майорки» - он никогда не знает, что это вообще значит – быть серфингистом с Майорки. Что это за жизнь? Какая она? Стоит ли она того, чтобы отдать за неё все свои воспоминания и весь свой опыт, всё плохое - но и всё хорошее - что с тобой когда-либо происходило? Даже если «да», на этот вопрос мало кто способен дать честный и объективный ответ – только сиюминутный. Потому что человеческая память коротка, даже когда речь идёт о твоей собственной жизни, что уж говорить о чужой.
- Такой обмен, - продолжила Алиса, - был бы неправомочным. Для того, чтобы понять, нужна ли нам какая-то другая жизнь, надо хотя бы разок её прожить. Желательно, от начала до конца. А потом - уже сравнивать. И что-то решать. Но такой опыт, как мы понимаем, людям на этой земле получить не дано. Так что и говорить не о чем.
Рута почувствовала, как у неё начали холодеть ладони.
- Ну, предположим, людям на земле такого никто и не предлагает, - напомнил Мартин, сосредоточенно облизывая чайную ложечку, вынутую из стакана с напитком. По сравнению с подругой, он выглядел совершенно расслабленным. – Тут целевая аудитория – существа совершенно другого порядка. А знают они там цену своим жизням или не знают – совершенно другой вопрос. И вообще, - он оставил ложку в покое и положил руки на стол, - ты чего так завелась, Лиса? Это ведь далеко не самое безумное, что приходилось видеть нашим с тобой глазам. Или за тобой уже месяц гонится полуночный Маньяк-с-Щипцами в надежде вырвать парочку перьев, а я не знаю?!
Сначала девушка не ответила, а потом, оперевшись на локти, медленно подалась вперед через стол.
- Мартин, - произнесла она ледяным голосом, - ты – дурак.
Ангел ничуть не смутился, только радостно развел руками – ну да, дурак! А что, кто-то спорил?
- Вообще-то, - вмешалась Рута, не в силах больше молчать, - подобный опыт люди получить очень даже могут. Просто, наверное, не все.
Рыжая перевела на неё тяжелый взгляд и неопределенно повела рукой:
- Примеры?
Рута задумалась.
- Актеры. Или писатели. Разве они не проживают жизни своих героев? Конечно, проживают. Кто вообще может лучше знать цену чьей-то жизни, чем её создатель, или тот, кому довелось воплотить образ другого человека на сцене? - женщина поразмыслила ещё немного. – Ещё существует такое состояние как раздвоение личности, хотя тут я не эксперт. Конечно, это болезнь, но мы ведь говорим о самой возможности... побыть в чужой шкуре, – она колебалась пару секунд. – А если обратиться к метафизическому, то я могу даже допустить, что существуют какие-нибудь шаманские техники, позволяющие посмотреть на мир глазами другого человека. Ну, или что-то в этом роде.
Мартин хмыкнул, одним глотком допил остатки шоколада, с громким стуком поставил стакан на стол и уставился на Алису с насмешкой.
- По-моему, это зачет, – заявил он, имея в виду только что прозвучавший монолог ряженой ведьмы.
В ответ девушка молча пожала плечами - как показалось Руте, немного раздраженно - и помрачнела, словно на её лицо разом опустилась черная тень, отсекая от всех остальных людей, сидящих за столом. Повисло неловкое молчание.
Рута вздохнула и рассеянно повертела на указательном пальце медное кольцо. Как ни странно, она никогда никому не рассказывала эту историю полностью, но неожиданный спор, возникший на буквально на ровном месте, заставлял слова вертеться у неё на языке. Может, потому что порой гораздо проще поделиться старым секретом с незнакомцами, которых ещё вряд ли когда-нибудь встретишь, чем с кем-либо близким, кого потом придётся видеть рядом каждый день. А, может, всё дело в том, что сегодня - ровно пять лет со дня смерти Иварса, и она всё ещё пытается убедить себя в том, что успела принять и пережить эту потерю, а сюда пришла просто ради того, чтобы с головой погрузиться в светлые воспоминания. Но, как оказалось, пока занимаешь своё время случайными разговорами об ангелах и демонах, и недоумеваешь над философскими спорами о цене непрожитой жизни, твои собственные демоны всё равно продолжают есть тебя изнутри. А единственная жизнь, которая придавала всему вокруг настоящую ценность, по-прежнему остаётся законченной.
- Давным-давно, когда на одно шестой суши ещё царила советская власть, - начала она, не отрывая взгляда от кольца, - я была студенткой филологического факультета в одной из южных республик страны. Не потому что так уж горела желанием вырасти и стать преподавателем языка и литературы, а потому что книги были моей единственной радостью с детства – другой не было. Времена тогда были ещё спокойные, но какие-то душные, и жить в них было особенно нечем. Вот разве что чужими историями...
Оба собеседника повернулись и теперь смотрели на Руту так внимательно, что женщина смутилась и поспешила продолжить, чтобы скорее добраться до сути.
- Там, где я жила, царило дикое смешение политической идеологии и сурового южного патриахата, и это сочетание понемногу сводило меня с ума. Даже не знаю, почему – ведь если никогда ни с чем другим не сталкивался, то и страдать не должен, так?.. Я была типичным замкнутым в себе подростком, и любое взаимодействие с внешним миром оказывалось для меня очень травмирующим испытанием. Комсомол, весь дух коллективизма, присущий тем дням – это был мой ад на земле. Поэтому большую часть свободного времени я проводила в университетской библиотеке или дома в четырёх стенах – просто потому что мне казалось, что если я лишний раз выйду наружу, вся эта враждебная среда набросится на меня голодным зверем и поглотит, сделает частью себя, – она запнулась и качнула головой, пытаясь отогнать от себя неприятные картины прошлого.
- Звучит очень страшно, - серьёзно сказал Ангел, не отрывая от неё взгляда своих густо накрашенных глаз.
- Да, – Рута кивнула. – Так и было. Вы, наверное, не знаете, но зарубежную литературу у нас тогда издавали очень выборочно. Поэтому большую часть того, что можно было достать, - Гессе, Олрингтона, Экзюпери, Уайлдера и других – я прочитала уже ко второму курсу, постоянно тоскуя по чему-то новому. И вот однажды мне крупно повезло – прохаживаясь по библиотеке в поисках чего-нибудь интересного, я увидела на одной из полок очень толстый манускрипт, переплетённый вручную, с пустой белой обложкой, на которой не было ничего – ни имени автора, ни года издания – только название: «Лунный Город».
- В библиотеке, кажется, вообще никто не знал, откуда взялась эта копия и как она попала в наше учебное заведение. Но, убедившись, что это всего лишь художественный роман, забрать с собой домой мне его, каким-то чудом, разрешили. И это, наверное, самое прекрасное, что могло со мной случиться, - продолжила Рута, - потому что история про Город изменила моё представление об устройстве этого мира. Кажется, теперь этот жанр называют «городское фэнтези», - но тогда я ни в каких определениях не нуждалась: это было просто самое невероятное, что мне когда-либо приходилось читать. Волшебная, сумасшедшая история не-отсюда. С тех пор Город - явно не советский, но всё равно каким-то образом очень знакомый - в котором параллельно с обычными людьми свои жизни проживали десятки могущественных колдунов и ведьм, занимал все мои мысли. Спустя несколько дней я уже наизусть знала имена всех персонажей, отлично разбиралась в магических специализациях каждого клана и в подоплёках политических интриг, и могла сходу, по одному названию, сказать, какоё заклинание к какому эффекту приведёт. Что называется, «зафанатела», – в груди женщины разлилось тепло от светлых воспоминаний. – В этом мире я даже нашла своё альтер-эго – молодую австрийку Лауру, достойную представительницу своего клана меценатов, начинающую ведьму и персонажа, в общем-то, второстепенного. Но, хотя мы с прекрасной белокурой Лаурой были совсем не похожи, многие её переживания откликнулись во мне с удивительной силой и, как оказалось позже, связали нас с ней навсегда.
- Ну, и без большой любви не обошлось. – Рута улыбнулась и её немолодое лицо, обезображенное «ведьминским» гримом, озарилось жемчужным светом изнутри. - Синьор Николас Бальери, колдун с очень дурным и взбалмошным характером, и по совместительству глава одного из самых могущественных кланов, был пусть и не главным антагонистом этой истории, но находился скорее на их стороне, чем на нашей. Я обожала его той чистой, яростной любовью, которая только и может возникнуть у подростка к одиозному, но крайне харизматичному книжному персонажу.
- А какие у этого господина были отношения с Лаурой? – проницательно спросила Алиса, подперев рукой подбородок.
- Плохие, – коротко ответила Рута. – Они познакомились на одном из светских мероприятий, организованных её кланом, и впоследствии девочка искренне желала ему смерти – и за дело. Как, впрочем, не она одна.
- Шекспировские страсти, - протянула Рыжая.
- На самом деле, нет, - рассмеялась Рута. - То есть, да - но отношениям между этими двумя персонажами в романе уделили совсем немного времени. Да и сюжет вертелся главным образом вокруг совсем других людей. Но это всё равно не помешало мне полюбить их обоих всем сердцем.
- Держать в себе целый мир было, безусловно, приятно и довольно упоительно, но спустя какое-то время я начала изнывать от невозможности с кем-нибудь его обсудить. Поначалу я пыталась посоветовать книгу кому-то из своих знакомых и однокурсников, и кто-то из них даже одолжил у меня единственный экземпляр, чтобы прочитать. Но в итоге эта история никого не захватила так же, как меня, а разделять с кем-то радость в четверь силы мне было неинтересно – юношенский максимализм брал своё. Так прошло некоторое время, я успела в очередной раз привыкнуть к своему абсолютному одиночеству, а потом мне неожиданно крупно повезло во второй раз – появился Иварс.
- Он приехал к нам по обмену на пару месяцев, в составе группы студентов из Прибалтики. У нас было несколько общих курсов. Нельзя сказать, что я сразу прониклась к нему симпатией – на самом деле, это блондинистый доходяга в очках показался мне довольно неприятным типом с манией величия, и я, будучи застенчивым и не самым уверенным в себе человеком, чувствовала себя рядом с ним неуютно. Но полностью избегать новоприбывших, прячась по углам, было как-то не по-товарищески, и однажды, сидя на особенно нудной лекции по языкознанию, мы с ним разговорились о литературе. Вдоволь обсудив отвратительное морализаторство Руссо и творчество французских декандентов, мы перешли к любимым книгам, и тогда он обронил вскользь, что самый его любимый роман называется «Лунный Город». Хотя он не знал автора - книга попала к нему в руки случайно и в довольно плохом качестве. Кто-то зарубежный, предположил он. Скорее всего, это перевод.
- Можете представить, что после этого началось, - сказала Рута. – Мы трепались целыми днями, как дети. Обсуждали книгу во всех деталях, додумывали сюжетные линии и спорили о героях как сумасшедшие, за что то и дело получали выговор от преподавателей. Однокурсники - что его, что мои - повадились пускать нам вслед какие-то двусмысленные шуточки и выдумывать дурацкие сплетни, но нам было плевать. У нас была дружба. И Город.
- В один из таких дней он, прямо как в школе, передал мне записку во время лекции, в которой почему-то обращался ко мне «Лаура». А весь тон написанного до боли напоминал манеру общения синьора Бальери. Сначала я впала в ступор, не зная, как реагировать, но потом всё поняла и решила поддержать игру. Так началось то, что мы назвали «новая история».
- Весь оставшийся месяц, что он с друзьями провел у нас, мы практически не разговаривали друг с другом лично – вместо нас всегда общались Лаура и Николас. Разумеется, происходящее между ними давно перешло за границы основного сюжета, и теперь история писала себя сама. Мы провалились в мир Города, как в колодец, и ничего вокруг нас больше не интересовало. Ну, по крайней мере, меня. Чем дольше продолжалась игра, тем сильнее я чувствовала, как вокруг возникает плотный кокон, способный надежно защищить меня от враждебной внешней среды. Очень скоро окружающий мир потерял способность втянуть меня в себя и сделать своей частью, и я почему-то это поняла. И больше ничего не боялась.
- Вернувшись обратно в Ригу, Иварс позвонил мне буквально на следующий день и общение наших персонажей продолжилось, пусть и в другой форме. Ради того, чтобы получить шанс видеться с ним, я стала круглой отличницей и методично выбивала себе право ездить на различные конференции в Москву и другие города Союза, где нам периодически удавалось пересекаться. Таким образом, в то время как дома мне всё чаще пытались внушить, что девушке моего возраста совершенно неприлично ездить куда-то одной, и давно уже пора создать ячейку общества для дальнейшего размножения, в моей голове разворачивались сцены опасных магических ритуалов, закулисных межклановых интриг и долгие, серьёзные беседы с существом, которое было старше меня на тысячу лет.
- Какая красивая история любви, – неожиданно перебил её Мартин. Рута ненадолго вырвалась из своего оцепенения, посмотрела на него и вздохнула.
- Да не то что бы. Вернее, между Николасом и Лаурой, конечно, в конце концов завязался роман. Это ясно. Тяжелый, вымороченный и довольно болезненный, но всё же не безраздостный. Но вот мы с Иварсом никогда не были парой. Да, одно время мы пытались построить какие-то личные отношения, ошибочно приняв чувства героев за свои собственные, но эти отношения очень быстро сошли на нет. И нам ещё крупно повезло, что тогда они не утянули вслед за собой наших персонажей.
- Которых это всё равно не спасло, - вздохнула Рута. – То, что казалось мне постоянным, в какой-то момент всё равно взяло и разбилось – вдребезги. Один из узлов политической игры завязался слишком туго, мы не смогли его распутать, Лаура оступилась, совершила ошибку и синьор Бальери умер.
Женщина осеклась, словно на время лишившись голоса, и довольно долго смотрела на огонёк настольной свечи, прежде чем продолжить.
- Мы не разговаривали друг с другом несколько недель. Просто не могли себя заставить. А когда успокоились, то несколько раз честно пытались вернуться обратно и всё переиграть. Но ничего не вышло. Всё сказанное, придуманное, сделанное казалось искусственным и каким-то лживым, будто мы пытались переписать начисто черновик. Но никакого черновика никогда и не было, вот в чём дело. Поэтому история не ожила, слова так и остались словами, и в какой-то момент мы перестали пытаться. Вернее, он перестал, а я не возражала, потому что чувствовала себя виноватой.
- Жизнь шла своим чередом, - произнесла Рута. – Иварс устроился в университет преподавателем, счастливо женился, много путешествовал. Я тоже вскоре вышла замуж, – на радость всем окружающим, - но очень быстро развелась, поняв, что таким дурацким способом дыру в душе не залатаешь. Потом младшая сестра неожиданно поступила в театральное училище, собралась переезжать в Москву и позвала меня с собой – в качестве бесплатной прислуги и няньки для Лизки, моей племянницы. Терять мне было особенно нечего, и я согласилась.
- Конечно, мы остались друзьями, - сказала Рута. – Пусть это и далось нам нелегко, потому что людям вообще ничего не дается легко, когда между ними стоит чья-то смерть. Но со временем у нас с Иварсом получилось. Мы были молодцы. Ещё через несколько лет одна шестая суши развалилась на множество разных стран, Лизка подросла, я нашла работу и смогла, наконец, позволить себе расслабиться и немножко посмотреть мир. В перерывах даже пыталась писать книги – но, сколько бы я ни старалась, каждая из них выходила искореженной версией Города, и, в конце концов, я перестала придумывать истории, потому что у них не было своей души.
В свете праздничных огней улица сияла, словно обсыпанная золотой пыльцой. Аккуратные здания по обеим сторонам дороги, круглые козырьки ресторанов и горящие весельем лица подростков, снующих туда-сюда в самодельных костюмах, – всё купалось в янтарном цвете. Рута сделала глубокий вдох, с наслаждением втягивая в легкие холодный воздух, и тут же отшагнула в сторону, чтобы пропустить мимо очередную компанию ходячих мертвецов среднего школьного возраста. Проходя рядом, один из мальчишек на секунду обернулся, сделал круглые глаза и показал ей сразу два оттопыренных больших пальца – дескать, здорово.
Рута улыбнулась.
Костюм и вправду удался. Сложнее всего оказалось отыскать среди вещей, целый год пролежавших в картонных коробках в пустой комнате, своё некогда любимое зеленое платье и убедиться в том, что его всё ещё можно носить. Дальше – проще. Сзади Рута пристрочила к нему два широких отрезка чёрной кружевной ткани, заканчивающихся рукавами-манжетами на запястьях, - и теперь при малейшем движении рук за спиной натягивались настоящие ведьминские крылья.
«Чего-то не хватает», - сразу поняла она, встав перед зеркалом. Со второй попытки зашла в «Youtube» (Лиза предусмотрительно оставила планшет на столе, прежде чем убежать праздновать куда-то с друзьями), внимательно ознакомилась с инструкциями по нанесению макияжа, и, вооружившись нужными косметическими принадлежностями, с первой же попытки изобразила на лице нечто умеренно пугающее. Затем она заплела темные волосы в косу и прицепила на голову крошечную остроконечную шляпку, приобретённую во время прошлогоднего карнавала в Кёльне. Хорошо, что каким-то чудом взяла её с собой, когда возвращалась в Ригу. Половину тёплых вещей забыла, а дурацкую бумажную шляпку – нет. Какая удача.
Последним штрихом хеллоуинского образа – а это был именно он - стали «карнавальные» линзы фосфоресцирующего жёлтого цвета, которые Лиза заказала для неё в интернете ещё неделю назад.
«Но мальчишку-то наверняка обрадовал не мой огненный взгляд, пылающий в ночи, - внутренне усмехнулась Рута, быстрым шагом переходя на другую сторону улицы, где оранжевым светом на черной вывеске горели знакомые буквы, - а мой возраст - настолько почтенный, что его не скроешь ни вечерними сумерками, ни под толстым слоем тонального крема, как ни старайся».
«А я и не стараюсь», - довольно подумала Рута минуту спустя, потянув на себя тяжелую дверь, ведущую в кафе-бар с эксцентричным названием «Black Magic». – «Так гораздо забавнее».
Бар, оформленный в стиле средневековой аптеки, состоял из двух маленьких залов, отделённых друг от друга кирпичной аркой. На прилавке, находящемся слева от входа, за двумя стеклянными витринами лежали разнообразные десерты и изделия из шоколада. Справа из стены выступал большой деревянный шкаф, плотно заставленный бутылками с рижским бальзамом, толстыми книгами с золотистыми корешками и пузатыми банками, доверху наполненными чем-то таинственным. «Надо прийти, когда здесь никто не будет сидеть, и, наконец, рассмотреть всё эти штуки поближе. Сколько можно откладывать на следующий раз?», - как обычно мелькнуло в голове у Руты. Она знала, что дизайн в подвале бара-кафе был ещё колоритнее - там находилась полуосвещённая лаборатория алхимика; над прилавком высились закупоренные колбы с бурлящими зельями, а на стенах висели мутные «магические» зеркала и пучки душистых трав.
Но, кажется, там сегодня едва ли найдутся свободные места.
Посетителей собралось на удивление много. Решив заглянуть в «Black Magic», Рута почему-то была уверена, что найдет кафе полупустым, потому что большинство празднующей молодежи захочет провести этот вечер под открытым небом – на параде нечисти, традиционно начинавшимся у Бастинной Горки, или на Домской площади, где каждый год проводился рыцарский турнир на бутафорском оружии. Но ожидания не оправдались: все кресла в ближнем зале были заняты хвостатыми чертями, экзальтированными вампирами, закованными в доспехи рыцарями, хорошенькими принцессами и даже – Рута прикусила губу, чтобы не рассмеяться, - двумя тощими мумиями, бурно поглощающими десерт в перерывах между светской беседой.
Боги, как же я скучала по этому городу.
Подавив очередной смешок, Рута двинулась вперед, приветливо кивнула светлокудрой официантке в бело-синем средневековом наряде, проходившей мимо с подносом в руках, и разглядела в дальнем зале, погружённом в приятный полумрак, два последних свободных столика. Поспешила туда.
Даже странно, что Иварс сюда больше не придёт, думала она, снимая пальто и вешая его на спину стула. Не проведет нас с Лизкой через черный вход с таинственным видом, не заставит спуститься в подвал сквозь «книжный шкаф» в стене, при этом всю дорогу сохраняя каменное выражение лица... Чтобы потом, наслушавшись наших восторженных воплей, с довольным видом рухнуть в ближайшее кресло и заказать себе шоколадный торт с кружкой горячего шоколада, потому что его, шоколада, много не бывает.
Рута взяла со стола меню в твёрдом переплёте и рассеянно повертела в руках. Раньше она бывала здесь так часто, что успела выучить весь список предложенных напитков и десертов наизусть, и читать не было особого смысла.
Странно, что всё так закончилось. Странно, что я всё ещё здесь, а он - нет.
Интересно, что дальше? Как я вообще это себе представляла – наряжусь ведьмой, потому что Иварс каждый год уговаривал меня последовать его примеру и выкинуть что-нибудь эдакое, потом приду сюда в годовщину его смерти, одна, чтобы никто не видел, как мне на самом деле хреново, закажу его любимый десерт и напиток, и сяду вспоминать... что? Всю свою осознанную жизнь, которой прошло больше, чем осталось? Зачем? Какой вообще был смысл сюда возвращаться?
За соседним столиком, который тоже заняли меньше минуты назад, завязался какой-то громкий спор. Рута прислушалась, с радостью ухватившись за возможность ненадолго отвлечься от своих мыслей и накатившего на неё чувства безысходности.
- Не хочешь кофе – не пей кофе. Но чем тебя не устраивает чай? Здесь же куча разных сортов! - с легким раздражением в голосе сказала девушка в красном кресле. Стараясь не показаться навязчивой, Рута бросила на парочку беглый взгляд и не сдержала улыбки.
Худенькая, бледная девчонка в кожаных митенках и в черной куртке, сильно топорщащейся у неё за спиной. Точно не старше двадцати, скорее даже младше. По сравнению с большинством посетителей – никакого карнавального костюма, только рыжие локоны, с двух сторон закрученные в большие тугие баранки, почему-то сами по себе придающие ей совершенно кинематографичный вид. Не говоря уже об убранных на голову огромных горнолыжных очках, в которых девчонка становилась окончательно похожа на инопланетянку.
Но её долговязый сосед, сидевший на диване совсем близко от Руты, выглядел ещё колоритнее. Кудрявые русые волосы затейник собрал в короткий хвост на затылке, в одном у него ухе сверкала круглая серьга, - но самым выдающимся в образе были крылья зеленого цвета, которые как ни в чём не бывало торчали у него из-за спины. Когда парень вертел головой, можно было заметить, что вокруг глаз у него наложены густые синие блестки, а по щекам к подбородку тянутся сверкающие капли, похожие на тонкие дорожки слез.
Плачущий зеленокрылый ангел. Интересный выбор костюма на праздник, посвященному разгулу нечисти.
Чудные какие дети, - подумала Рута с непонятной нежностью. Она изо всех сил старалась не особо вслушиваться в слова, будто это могло как-то избавить ребят от того неловкого чувства, которое возникает при пристальном внимании со стороны. Разные, но оба чем-то похожи, - решила Рута. - Наверное, брат и сестра.
Голоса зазвучали громче.
- Лиса, а помнишь ли ты, как вчера пыталась накормить меня творогом? – паренёк с многозначительным видом склонил голову набок и, не дожидаясь ответа, пропищал высоким детским голоском, явно цитируя надпись на упаковке. – «Творог свежий, низкокалорийный, из экологически безопасного района нижегородской области»! Экологичный творог, Лиса! Как ты могла?!
Лиса с достоинством промолчала.
– Ну, а что я тебе на это сказал, помнишь? – продолжил крылатый спокойнее, подпирая кулаками обе щеки. Его лицо сразу стало похоже на ехидную хомячую морду, хотя до этого казалось нарочито серьёзным.
Рыжая картинно закатила глаза, но на сей раз всё-таки ответила:
- Ты сказал, что этот творог слишком безопасен для тебя.
- Именно! – завопил юноша, тут же растеряв всё напускное спокойствие, и, от полноты чувств, громко стукнул раскрытым меню по столешнице. – Мне нужна опасность! Опасность – моё второе имя! А здесь нам что предлагают? Ты видела? Нет, ты послушай! Чай «Здоровье». Чай «Мята и свежесть». Фруктовый чай «Красный фрукт». Ха! Или, вот, ещё лучше – «Английский завтрак». Чай «Английский завтрак», Лиса! Да это же чистой воды извращение!
Рута крепко прижала к губам сцепленные в замок в руки, чтобы не расхохотаться в голос.
- Тогда закажи сок, – невозмутимо предложила рыжая, пожав плечами. Пылкий монолог собеседника её не тронул.
«Точно брат и сестра», - решила карнавальная ведьма, снова украдкой посмотрев на блестящие горнолыжные очки на голове девушки. В неровном свете свечей они чем-то напоминали корону. - «Такой иммунитет к чужим истерикам развивается только после тесного и неизбежного общения, начавшегося с детства».
- Сок?! – всплеснул руками скандальный ангел. Он явно был настроен подурачиться. – Сок я могу выпить на своём рабочем месте, Алиса! Самый лучший сок из самых экологичных фруктов, к которым не придерётся ни один санэпидемнадзор! И всё это, заметь, совершенно бесплатно, без смс и регистрации!
Рута всё-таки громко фыркнула, но, к счастью, в зале уже стоял такой гул, что на неё никто не обратил внимания.
- А сейчас мы, значит, не на рабочем месте? Так, погулять вышли, проветриться? – насмешливо уточнила девушка. Она поморщилась, будто от боли, и выпрямилась в кресле. Выпуклось за её спиной, которую Рита ошибочно приняла за обычую дутость куртки, на секунду расширилась, натянулась под тканью, а спустя секунду вновь уменьшилась и опала. Сама девушка просто продолжала смотреть на своего собеседника, деловито скрестив руки на груди.
«Что, и у неё крылья?» - поразилась Рута, совершенно забыв о том, что до сих пор старалась хотя бы не пялиться на детей в открытую. – «На горб непохоже... Осанка не та. И откуда они только такой реквизит взяли? В театре?»
- Поработать, проветриться, - ничуть не смутился ангел. – За людьми присмотреть, себя показать... Алиса, мы же в баре «Черная магия»! На Самайн! Когда всё можно! – он стукнул кулаком по столу. - Я пришел, я на посту и я хочу их настоящее меню.
- Полное опасностей, - тепло улыбнулась Алиса и её строгое, не по годам взрослое лицо внезапно смягчилось.
- Именно! – обрадовался долговязый парень, которого, наконец, поняли. – Полное опасностей и глупого, неоправданного риска.
Они рассмеялись одинаковым звенящим смехом, и на душе вдруг стало очень легко.
- А закажите горячий шоколад, - услышала Рута свой собственный голос и внутренне сжалась от того, насколько громко он прозвучал. Проклятая застенчивость, перерасти её уже никак не выйдет.
Ангел и Алиса дружно повернулись к ней. Рыжая прищурилась, словно сканируя её взглядом, а вот парень уставился с откровенным любопытством. Чтобы как-то сгладить неловкость, Рута решила уточнить:
- Шоколад очень опасен. От него уровень глюкозы в крови резко взлетает, потом резко падает, и сразу хочется добавки. А злоупотребление сладким может привести к самым печальным последствиям в виде диабета, проблем с концентрацией внимания или частых перепадов настроения. А это серьёзный риск. И совершенно неоправданный. Поверьте мне, - она неловко улыбнулась, - я - старая опытная ведьма.
Уголки губ Алисы дрогнули, а парень быстро заглянул в меню и кивнул.
- Точно, есть такое. «Рижская Черная Магия»!
- Именно, - окончательно осмелела Рута. – И кто знает, что такого черномагического они туда добавляют для усиления эффекта? Я считаю, надо брать.
Ангел звонко рассмеялся и у Руты отлегло от сердца: нет, кажется, всё-таки не испортила ребятам разговор.
- Мне нравятся ваши линзы, - неожиданно приветливо произнесла Алиса. – Отличный цвет, – она перестала сверлить женщину взглядом и расслабилась. Следующая её фраза, произнесённая весьма дружелюбным тоном, удивила Руту ещё больше: – Если вы никого не ждёте, можете садиться к нам. Мы будем рады.
Сначала Рута хотела вежливо отказаться, сославшись на то, что не хочет мешать, и ей всё равно скоро уходить, но почти сразу передумала: а куда, собственно, спешить? Лизки точно дома нет, а больше там сегодня всё равно никто не ждет, кроме разве что включенного компьютера и неразобранных коробок с вещами. Если же дело в непролитых слезах по мёртвому другу, то их точно можно оставить на потом. Или даже на никогда. Здесь им, в любом случае, не место - это теперь ясно.
- С удовольствием, - сказала Рута, придвигая к соседнему столику свободное кресло. – Только теперь вы должны рассказать мне про это «настоящее» меню. Откуда оно здесь взялось и что в нём такого особенного?
Ангел ойкнул и молча посмотрел на Рыжую, спрятав улыбку в кулак. Алиса поймала его лукавый взгляд и быстро отвернулась.
- Это меню, которое здесь предлагают гостям с другой стороны в канун древнего кельтского праздника Самайна, – серьезно объяснила она Руте.
– То есть сегодня, - весело уточнил Ангел.
- Никогда о таком меню не слышала, - удивленно подняла брови Рута. – Хотя раньше была тут завсегдатаем, чуть ли не ночевала здесь. Значит, это нововведение? Для тех, кто сегодня в костюмах?
- Ага, - кивнула Алиса, ещё раз внимательно посмотрев в сторону друга, - для тех, кто в костюмах.
От Руты не ускользнул этот многозначительный обмен взглядами, но она не поняла его смысла. Да и не особо пыталась, если быть честной. Зачем мешать детям общаться на своём тайном языке? Она сама прекрасно помнила, насколько это весело – иметь секретный способ общения. Более чем. Но как же всё быстро меняется, мелькнуло у неё в голове. А ведь только пару лет здесь не появлялась. Хотя пора бы уже к такому привыкнуть: всё же, не маленькая. Нет, всё-таки не зря решила прийти, да ещё и ряженой, как подросток, - могла бы такую забаву пропустить.
- Нам это меню видеть не положено, - снова подал голос Ангел, и в его светлых глазах вновь зажглись задорные огоньки. – Так как мы в костюмах вражеской стороны. Сами понимаете. Но вы вполне можете попросить себе одно меню, с вами-то всё в порядке.
- А действительно, - воскликнула «старая опытная ведьма», которая только рада была поддержать игру. – Сейчас мы так и сделаем. Кстати, - спохватилась она, - меня зовут Рута. Очень приятно познакомиться.
- Какое красивое имя, - восхитился Ангел. – А я – Мартин.
- Алиса, - отсалютовала Рыжая, коснувшись ребром ладони края горнолыжных очков. – Но вы уже, наверное, знаете.
- Да, - немного виновато подтвердила Рута. – Вообще-то я не собиралась подслушивать, но мы так близко друг от друга сидели, что у меня не осталось выбора.
- Всё в порядке, - загадочно подмигнул Ангел. – В том-то и смысл.
Они подозвали официантку – ту самую, в бело-синем наряде, - и сделали заказ. Ангел Мартин решился на полный опасностей горячий шоколад, Алиса воздержалась, а Рута вежливо попросила принести ей сегодняшнее меню. В ответ белобрысая официантка как-то замялась и стрельнула глазами в сторону её соседей по столу, будто собираясь отказать, но в итоге промолчала и ушла с принятым заказом, разок с любопытством обернувшись на обратном пути.
- Как всё серьёзно, – озадаченно протянула Рута, посмотрев ей вслед.
- Конечно, - безмятежно отозвалась Алиса и положила подбородок на сплетенные пальцы. – Никто не хочет выдавать производственные тайны соперникам. Да ещё и рискуя подставить клиентуру.
- Подставить клиентуру? – окончательно развеселилась Рута. Эти двое с каждой минутой нравились ей всё больше, хотя Рыжая и вела себя слишком серьезно для своего возраста. – Нечистую силу, то есть, подставить, которая здесь сегодня собралась? – и тут её осенила следующая гениальная мысль. - А вы, ангелы, получается, сидите и всех здесь контролируете?
- Ещё бы! – просиял Ангел. – Сидим, контролируем, вынюхиваем тайные умыслы преступных элементов. В случае нарушений протокола по поведению нечисти в общественных местах – ловим и проводим воспитательную беседу.
- А если это не помогает, снова ловим, награждаем обратным билетом и сажаем на поезд в один конец, – подхватила Алиса.
- Великолепно, - восхитилась Рута. – А очки вам тогда зачем? Что, так нечисть лучше видно?
- Эти? – Алиса коснулась рукой горнолыжной маски на своих волосах. – Нет, конечно. – Она покачала головой. - Кого вообще может быть видно в горнолыжных очках в тёмном помещении?
Засада.
- Просто я сегодня высоко летала, - продолжила Алиса, как ни в чём не бывало, - и, вернувшись обратно в город, забыла снять очки. Пойти домой, чтобы переодеться, времени не было, так что пришлось оставить всё как есть.
- От долгого пребывания на Земле глаза отвыкают от яркого света, - услужливо пояснил Мартин, будто это самое элементарное знание в мире. – Потом первое время без очков трудно обойтись.
Рута только головой покачала.
«Этим ребятам надо книжки писать», - подумала она, - «или кино снимать. Такая фантазия просто не должна пропадать впустую».
Официантка принесла заказ – горячий шоколад для Ангела и бумажную книжицу для Руты. На первый взгляд книжка ничем не отличалась от обычного меню, - разве что по тяжести - но, едва пробежавшись глазами по первым строчкам, женщина почувствовала, как её брови поползли вверх.
- Ой. – Выдохнула она ещё пару секунд спустя. – Ой-ой-ой.
Мартин сделал большой глоток горячего шоколада и тоже ойкнул, едва не опрокинув на себя стакан, – напиток оказался действительно обжигающим. Сделав глубокий вдох и протерев губы салфеткой, он вытянул шею и попытался заглянуть в Рутино меню, но толком ничего не увидел.
В колонке, напечатанной слева, традиционно перечислялись конфеты, соответствующие одному из знаков зодиака. Таким образом, каждый имел возможность не только заказать что хочет, но и выбрать трюфели по своей дате рождения. Это меню было составлено схожим образом, только вместо двенадцати знаков зодиака в нём были перечислены тридцать дней лунного календаря. По центру и справа были расписаны другие предложения, но, в отличие от списка на левой странице, далеко не всё из предложенного можно было есть или пить.
- «Золотая монета из сундука лепрекона. Цена – пара деревянных башмаков для хождения между мирами», - вслух зачитал Мартин одну из строчек. Он успел подняться с дивана и теперь стоял сзади, просто заглядывая Руте через плечо. – Вот мошенники! – возмутился он. - Эти башмаки стоят целого клада и трех исполненных лепреконом желаний вместе взятых! А то и больше!
- Ну-ка дайте взглянуть, – Алиса осторожно взяла книжку из рук ошеломлённой Руты и принялась изучать. – О, слушай: «Стакан воды, дарующей забвение. Цена – семь капель крови некроманта». Чудесно. «Шоколадное пироженое с глазурью из пыли древесных фей. Цена – ваш самый страшный детский сон». Или вот, ещё лучше: «Половинка молодильного яблока. Цена – зелёный волос с головы горного тролля». Мартин, они что, забрались в Бруннакр*? Каким образом?
- Это меню нелегальное, - весело пояснил Ангел ряженой ведьме, которая всё ещё растерянно переводила взгляд с одного соседа на другого, пытаясь переварить услышанное. – Почти все предложенные в нём штуки провезены в Ригу контрабандой. Поэтому в обычное время они этим списком пользуются разве что подпольно, но сегодня Самайн – и им почти всё можно. Мы здесь, на самом деле, только для виду и условного устрашения. Ну и я искренне надеялся получить шанс заглянуть в это дурацкое меню. Вот и повезло.
- Да уж, – только и смогла выдавить Рута. – Повезло, – она больше не думала про волшебное меню. Её взгляд застыл на огромных зеленых крыльях, торчащих за спиной долговязого юноши. Теперь они находились в нескольких сантиметрах от её лица и едва заметно поддрагивали при малейшем дуновении воздуха.
Пока парень сидел на диване, полумрак, разбавленный только роем свечных огоньков, скрывал ту тщательность, с которой были созданы крылья. И они казались меньше. Намного меньше. Рута завороженно смотрела на ближайшие к ней длинные маховые перья. От неё не ускользнуло и то, как тесно прижимались друг к другу крылья в области лопаток, стоило юноше напрячь плечи или низко склонить голову. В какую-то минуту женщина могла поклясться, что видит, как натягивается тонкая кожа в узких прорехах между перьями, и как на этой коже то и дело проступают паучьи сети белых вен.
«Или он нашел самые натуралистичные в мире бутафорские крылья, - немного отрешенно подумала Рута, - которые ещё и меняются в размере... Или я не даже знаю, что. А, может, к лучшему, что не знаю.
- Мартин, – Алиса вдруг сухо рассмеялась и приподняла книжицу так, чтобы друг тоже мог прочесть. – Взгляни-ка на это предложение. А теперь на цену.
- Три крыла из пера ангела, - присвистнул Мартин, пробежав глазами по нижним строчкам. – Да они смельчаки! Высоко метят.
- Или просто рисуются, потому что того, что они предлагают в обмен, у них на самом деле нет, - пожала плечами Рыжая. – Вот и заломили цену, которую никто из местных не сможет заплатить даже при большом желании. Зато строчка в меню есть, почему бы нет? Смотрится дерзко.
- А что они предлагают в обмен на перья? – хрипло спросила Рута, просто чтобы что-то сказать. – Я даже не помню. Наверное, проглядела, - в горле запершило и женщина хрипло прокашлялась в кулак. Она знала, конечно, что этим вечером будет немного сходить с ума и даже видеть невидимое, но реальность начала понемногу превосходить её самые смелые ожидания.
Мартин и Алиса уставились на неё одновременно и медлили с ответом несколько секунд.
- Они предлагают... один напиток, - наконец, нехотя произнесла Рыжая, громко захлопывая меню и откладывая его в сторону.
- Волшебное зелье? – слабо улыбнулась Рута.
- Ага, - с готовностью подтвердил Мартин, возвращаясь на своё место на диване. – Зелье, позволяющее обменять свою единственную и неповторимую жизнь на какую-нибудь другую, не менее чудесную и прекрасную.
Даже интересно, есть ли действительно такой пункт в меню или они просто придумали всё на ходу? Иварс тоже отлично умел придумывать на ходу. Лучше всех умел. Почти как бог. А вот она этому так толком и не научилась, даже спустя кучу времени, хотя столько лет пыталась ему подражать... пыталась дотянуться.
Рута вдруг почувствовала себя очень уставшей - будто вся тяжесть сегодняшней даты навалилась на неё разом, как огромный снежный ком. Поэтому даже тянуться лишний раз через стол, чтобы взять книжицу в руки и самой посмотреть, где там правда, а где - сладкая выдумка, казалось каким-то избыточным действием.
- Звучит заманчиво, - запоздало откликнулась женщина, думая о своём.
- Нет, не звучит, – резко сказала Алиса. Рута вздрогнула и удивленно подняла на неё глаза; Мартин, снова увлекшийся горячим шоколадом, от неожиданности чуть не облился им во второй раз – такие стальные нотки прозвучали в голосе девушки.
- Нет, - твердо повторила Алиса, и в её глазах зажглись мрачные огоньки. – Это вовсе не «заманчиво». Это глупо. И очень опасно. Потому что ни один человек не знает настоящую цену своей собственной жизни – да, единственной и неповторимой, как ты правильно выразился, Мартин. Он просто не в состоянии – он не так устроен. И, что не менее серьезно, - человек почти никогда не знает цену чужой жизни. Той, которую якобы хотел бы прожить. Утверждая, «я бы променял свою судьбу Васи Пупкина из Неназывайска на сладкую жизнь серфингиста с Майорки» - он никогда не знает, что это вообще значит – быть серфингистом с Майорки. Что это за жизнь? Какая она? Стоит ли она того, чтобы отдать за неё все свои воспоминания и весь свой опыт, всё плохое - но и всё хорошее - что с тобой когда-либо происходило? Даже если «да», на этот вопрос мало кто способен дать честный и объективный ответ – только сиюминутный. Потому что человеческая память коротка, даже когда речь идёт о твоей собственной жизни, что уж говорить о чужой.
- Такой обмен, - продолжила Алиса, - был бы неправомочным. Для того, чтобы понять, нужна ли нам какая-то другая жизнь, надо хотя бы разок её прожить. Желательно, от начала до конца. А потом - уже сравнивать. И что-то решать. Но такой опыт, как мы понимаем, людям на этой земле получить не дано. Так что и говорить не о чем.
Рута почувствовала, как у неё начали холодеть ладони.
- Ну, предположим, людям на земле такого никто и не предлагает, - напомнил Мартин, сосредоточенно облизывая чайную ложечку, вынутую из стакана с напитком. По сравнению с подругой, он выглядел совершенно расслабленным. – Тут целевая аудитория – существа совершенно другого порядка. А знают они там цену своим жизням или не знают – совершенно другой вопрос. И вообще, - он оставил ложку в покое и положил руки на стол, - ты чего так завелась, Лиса? Это ведь далеко не самое безумное, что приходилось видеть нашим с тобой глазам. Или за тобой уже месяц гонится полуночный Маньяк-с-Щипцами в надежде вырвать парочку перьев, а я не знаю?!
Сначала девушка не ответила, а потом, оперевшись на локти, медленно подалась вперед через стол.
- Мартин, - произнесла она ледяным голосом, - ты – дурак.
Ангел ничуть не смутился, только радостно развел руками – ну да, дурак! А что, кто-то спорил?
- Вообще-то, - вмешалась Рута, не в силах больше молчать, - подобный опыт люди получить очень даже могут. Просто, наверное, не все.
Рыжая перевела на неё тяжелый взгляд и неопределенно повела рукой:
- Примеры?
Рута задумалась.
- Актеры. Или писатели. Разве они не проживают жизни своих героев? Конечно, проживают. Кто вообще может лучше знать цену чьей-то жизни, чем её создатель, или тот, кому довелось воплотить образ другого человека на сцене? - женщина поразмыслила ещё немного. – Ещё существует такое состояние как раздвоение личности, хотя тут я не эксперт. Конечно, это болезнь, но мы ведь говорим о самой возможности... побыть в чужой шкуре, – она колебалась пару секунд. – А если обратиться к метафизическому, то я могу даже допустить, что существуют какие-нибудь шаманские техники, позволяющие посмотреть на мир глазами другого человека. Ну, или что-то в этом роде.
Мартин хмыкнул, одним глотком допил остатки шоколада, с громким стуком поставил стакан на стол и уставился на Алису с насмешкой.
- По-моему, это зачет, – заявил он, имея в виду только что прозвучавший монолог ряженой ведьмы.
В ответ девушка молча пожала плечами - как показалось Руте, немного раздраженно - и помрачнела, словно на её лицо разом опустилась черная тень, отсекая от всех остальных людей, сидящих за столом. Повисло неловкое молчание.
Рута вздохнула и рассеянно повертела на указательном пальце медное кольцо. Как ни странно, она никогда никому не рассказывала эту историю полностью, но неожиданный спор, возникший на буквально на ровном месте, заставлял слова вертеться у неё на языке. Может, потому что порой гораздо проще поделиться старым секретом с незнакомцами, которых ещё вряд ли когда-нибудь встретишь, чем с кем-либо близким, кого потом придётся видеть рядом каждый день. А, может, всё дело в том, что сегодня - ровно пять лет со дня смерти Иварса, и она всё ещё пытается убедить себя в том, что успела принять и пережить эту потерю, а сюда пришла просто ради того, чтобы с головой погрузиться в светлые воспоминания. Но, как оказалось, пока занимаешь своё время случайными разговорами об ангелах и демонах, и недоумеваешь над философскими спорами о цене непрожитой жизни, твои собственные демоны всё равно продолжают есть тебя изнутри. А единственная жизнь, которая придавала всему вокруг настоящую ценность, по-прежнему остаётся законченной.
- Давным-давно, когда на одно шестой суши ещё царила советская власть, - начала она, не отрывая взгляда от кольца, - я была студенткой филологического факультета в одной из южных республик страны. Не потому что так уж горела желанием вырасти и стать преподавателем языка и литературы, а потому что книги были моей единственной радостью с детства – другой не было. Времена тогда были ещё спокойные, но какие-то душные, и жить в них было особенно нечем. Вот разве что чужими историями...
Оба собеседника повернулись и теперь смотрели на Руту так внимательно, что женщина смутилась и поспешила продолжить, чтобы скорее добраться до сути.
- Там, где я жила, царило дикое смешение политической идеологии и сурового южного патриахата, и это сочетание понемногу сводило меня с ума. Даже не знаю, почему – ведь если никогда ни с чем другим не сталкивался, то и страдать не должен, так?.. Я была типичным замкнутым в себе подростком, и любое взаимодействие с внешним миром оказывалось для меня очень травмирующим испытанием. Комсомол, весь дух коллективизма, присущий тем дням – это был мой ад на земле. Поэтому большую часть свободного времени я проводила в университетской библиотеке или дома в четырёх стенах – просто потому что мне казалось, что если я лишний раз выйду наружу, вся эта враждебная среда набросится на меня голодным зверем и поглотит, сделает частью себя, – она запнулась и качнула головой, пытаясь отогнать от себя неприятные картины прошлого.
- Звучит очень страшно, - серьёзно сказал Ангел, не отрывая от неё взгляда своих густо накрашенных глаз.
- Да, – Рута кивнула. – Так и было. Вы, наверное, не знаете, но зарубежную литературу у нас тогда издавали очень выборочно. Поэтому большую часть того, что можно было достать, - Гессе, Олрингтона, Экзюпери, Уайлдера и других – я прочитала уже ко второму курсу, постоянно тоскуя по чему-то новому. И вот однажды мне крупно повезло – прохаживаясь по библиотеке в поисках чего-нибудь интересного, я увидела на одной из полок очень толстый манускрипт, переплетённый вручную, с пустой белой обложкой, на которой не было ничего – ни имени автора, ни года издания – только название: «Лунный Город».
- В библиотеке, кажется, вообще никто не знал, откуда взялась эта копия и как она попала в наше учебное заведение. Но, убедившись, что это всего лишь художественный роман, забрать с собой домой мне его, каким-то чудом, разрешили. И это, наверное, самое прекрасное, что могло со мной случиться, - продолжила Рута, - потому что история про Город изменила моё представление об устройстве этого мира. Кажется, теперь этот жанр называют «городское фэнтези», - но тогда я ни в каких определениях не нуждалась: это было просто самое невероятное, что мне когда-либо приходилось читать. Волшебная, сумасшедшая история не-отсюда. С тех пор Город - явно не советский, но всё равно каким-то образом очень знакомый - в котором параллельно с обычными людьми свои жизни проживали десятки могущественных колдунов и ведьм, занимал все мои мысли. Спустя несколько дней я уже наизусть знала имена всех персонажей, отлично разбиралась в магических специализациях каждого клана и в подоплёках политических интриг, и могла сходу, по одному названию, сказать, какоё заклинание к какому эффекту приведёт. Что называется, «зафанатела», – в груди женщины разлилось тепло от светлых воспоминаний. – В этом мире я даже нашла своё альтер-эго – молодую австрийку Лауру, достойную представительницу своего клана меценатов, начинающую ведьму и персонажа, в общем-то, второстепенного. Но, хотя мы с прекрасной белокурой Лаурой были совсем не похожи, многие её переживания откликнулись во мне с удивительной силой и, как оказалось позже, связали нас с ней навсегда.
- Ну, и без большой любви не обошлось. – Рута улыбнулась и её немолодое лицо, обезображенное «ведьминским» гримом, озарилось жемчужным светом изнутри. - Синьор Николас Бальери, колдун с очень дурным и взбалмошным характером, и по совместительству глава одного из самых могущественных кланов, был пусть и не главным антагонистом этой истории, но находился скорее на их стороне, чем на нашей. Я обожала его той чистой, яростной любовью, которая только и может возникнуть у подростка к одиозному, но крайне харизматичному книжному персонажу.
- А какие у этого господина были отношения с Лаурой? – проницательно спросила Алиса, подперев рукой подбородок.
- Плохие, – коротко ответила Рута. – Они познакомились на одном из светских мероприятий, организованных её кланом, и впоследствии девочка искренне желала ему смерти – и за дело. Как, впрочем, не она одна.
- Шекспировские страсти, - протянула Рыжая.
- На самом деле, нет, - рассмеялась Рута. - То есть, да - но отношениям между этими двумя персонажами в романе уделили совсем немного времени. Да и сюжет вертелся главным образом вокруг совсем других людей. Но это всё равно не помешало мне полюбить их обоих всем сердцем.
- Держать в себе целый мир было, безусловно, приятно и довольно упоительно, но спустя какое-то время я начала изнывать от невозможности с кем-нибудь его обсудить. Поначалу я пыталась посоветовать книгу кому-то из своих знакомых и однокурсников, и кто-то из них даже одолжил у меня единственный экземпляр, чтобы прочитать. Но в итоге эта история никого не захватила так же, как меня, а разделять с кем-то радость в четверь силы мне было неинтересно – юношенский максимализм брал своё. Так прошло некоторое время, я успела в очередной раз привыкнуть к своему абсолютному одиночеству, а потом мне неожиданно крупно повезло во второй раз – появился Иварс.
- Он приехал к нам по обмену на пару месяцев, в составе группы студентов из Прибалтики. У нас было несколько общих курсов. Нельзя сказать, что я сразу прониклась к нему симпатией – на самом деле, это блондинистый доходяга в очках показался мне довольно неприятным типом с манией величия, и я, будучи застенчивым и не самым уверенным в себе человеком, чувствовала себя рядом с ним неуютно. Но полностью избегать новоприбывших, прячась по углам, было как-то не по-товарищески, и однажды, сидя на особенно нудной лекции по языкознанию, мы с ним разговорились о литературе. Вдоволь обсудив отвратительное морализаторство Руссо и творчество французских декандентов, мы перешли к любимым книгам, и тогда он обронил вскользь, что самый его любимый роман называется «Лунный Город». Хотя он не знал автора - книга попала к нему в руки случайно и в довольно плохом качестве. Кто-то зарубежный, предположил он. Скорее всего, это перевод.
- Можете представить, что после этого началось, - сказала Рута. – Мы трепались целыми днями, как дети. Обсуждали книгу во всех деталях, додумывали сюжетные линии и спорили о героях как сумасшедшие, за что то и дело получали выговор от преподавателей. Однокурсники - что его, что мои - повадились пускать нам вслед какие-то двусмысленные шуточки и выдумывать дурацкие сплетни, но нам было плевать. У нас была дружба. И Город.
- В один из таких дней он, прямо как в школе, передал мне записку во время лекции, в которой почему-то обращался ко мне «Лаура». А весь тон написанного до боли напоминал манеру общения синьора Бальери. Сначала я впала в ступор, не зная, как реагировать, но потом всё поняла и решила поддержать игру. Так началось то, что мы назвали «новая история».
- Весь оставшийся месяц, что он с друзьями провел у нас, мы практически не разговаривали друг с другом лично – вместо нас всегда общались Лаура и Николас. Разумеется, происходящее между ними давно перешло за границы основного сюжета, и теперь история писала себя сама. Мы провалились в мир Города, как в колодец, и ничего вокруг нас больше не интересовало. Ну, по крайней мере, меня. Чем дольше продолжалась игра, тем сильнее я чувствовала, как вокруг возникает плотный кокон, способный надежно защищить меня от враждебной внешней среды. Очень скоро окружающий мир потерял способность втянуть меня в себя и сделать своей частью, и я почему-то это поняла. И больше ничего не боялась.
- Вернувшись обратно в Ригу, Иварс позвонил мне буквально на следующий день и общение наших персонажей продолжилось, пусть и в другой форме. Ради того, чтобы получить шанс видеться с ним, я стала круглой отличницей и методично выбивала себе право ездить на различные конференции в Москву и другие города Союза, где нам периодически удавалось пересекаться. Таким образом, в то время как дома мне всё чаще пытались внушить, что девушке моего возраста совершенно неприлично ездить куда-то одной, и давно уже пора создать ячейку общества для дальнейшего размножения, в моей голове разворачивались сцены опасных магических ритуалов, закулисных межклановых интриг и долгие, серьёзные беседы с существом, которое было старше меня на тысячу лет.
- Какая красивая история любви, – неожиданно перебил её Мартин. Рута ненадолго вырвалась из своего оцепенения, посмотрела на него и вздохнула.
- Да не то что бы. Вернее, между Николасом и Лаурой, конечно, в конце концов завязался роман. Это ясно. Тяжелый, вымороченный и довольно болезненный, но всё же не безраздостный. Но вот мы с Иварсом никогда не были парой. Да, одно время мы пытались построить какие-то личные отношения, ошибочно приняв чувства героев за свои собственные, но эти отношения очень быстро сошли на нет. И нам ещё крупно повезло, что тогда они не утянули вслед за собой наших персонажей.
- Которых это всё равно не спасло, - вздохнула Рута. – То, что казалось мне постоянным, в какой-то момент всё равно взяло и разбилось – вдребезги. Один из узлов политической игры завязался слишком туго, мы не смогли его распутать, Лаура оступилась, совершила ошибку и синьор Бальери умер.
Женщина осеклась, словно на время лишившись голоса, и довольно долго смотрела на огонёк настольной свечи, прежде чем продолжить.
- Мы не разговаривали друг с другом несколько недель. Просто не могли себя заставить. А когда успокоились, то несколько раз честно пытались вернуться обратно и всё переиграть. Но ничего не вышло. Всё сказанное, придуманное, сделанное казалось искусственным и каким-то лживым, будто мы пытались переписать начисто черновик. Но никакого черновика никогда и не было, вот в чём дело. Поэтому история не ожила, слова так и остались словами, и в какой-то момент мы перестали пытаться. Вернее, он перестал, а я не возражала, потому что чувствовала себя виноватой.
- Жизнь шла своим чередом, - произнесла Рута. – Иварс устроился в университет преподавателем, счастливо женился, много путешествовал. Я тоже вскоре вышла замуж, – на радость всем окружающим, - но очень быстро развелась, поняв, что таким дурацким способом дыру в душе не залатаешь. Потом младшая сестра неожиданно поступила в театральное училище, собралась переезжать в Москву и позвала меня с собой – в качестве бесплатной прислуги и няньки для Лизки, моей племянницы. Терять мне было особенно нечего, и я согласилась.
- Конечно, мы остались друзьями, - сказала Рута. – Пусть это и далось нам нелегко, потому что людям вообще ничего не дается легко, когда между ними стоит чья-то смерть. Но со временем у нас с Иварсом получилось. Мы были молодцы. Ещё через несколько лет одна шестая суши развалилась на множество разных стран, Лизка подросла, я нашла работу и смогла, наконец, позволить себе расслабиться и немножко посмотреть мир. В перерывах даже пыталась писать книги – но, сколько бы я ни старалась, каждая из них выходила искореженной версией Города, и, в конце концов, я перестала придумывать истории, потому что у них не было своей души.
@темы: ich breche dir das Herz entzwei, буквы